Но есть здесь и политика, продуманная и рациональная. История борьбы за независимость, культ гордого польского духа — всё это актуально сейчас, когда Польша находится в состоянии противостояния с Берлином и европейским руководством в Брюсселе. Да, история Варшавского восстания 1944 года против немецких оккупантов рождает очень востребованные образы и вполне современные смыслы для такого противостояния. Но схожим образом источником соответствующих аналогий является и пакт Молотова–Риббентропа, например в вопросе отношения Польши к «Северному потоку». В последнем случае поляки защищают свои бизнес-интересы, но вовсю эксплуатируют при этом фантомные боли собственного прошлого.

Помимо этого, проблематика сталинских репрессий, пакта Молотова–Риббентропа и т.д. является объединительной для Польши, Прибалтики, в какой-то степени Румынии. Именно в кругу этих стран Польша видит себя региональным лидером, так что основа для некой общей региональной исторической идеологии уже есть.

С прибалтийскими странами всё иначе и гораздо проще — в них после обретения независимости общество оказалось расколото, большая русская диаспора осталась без гражданства и основных прав, больше всех пострадала от реституции, а отношение к русскоязычным как к оккупантам или их потомкам оказалось очень удобным для проведения дискриминации.

Тем более что часть общества рассматривает итоги войны 1945 года как собственное поражение. Например, начиная с 1944 года будущий президент Литвы Валдас Адамкус был порученцем Ананаса Импулявичюса по прозвищу Минский Мясник, приговоренного за военные преступления к смертной казни.

Следует иметь в виду и то, что многие лидеры прибалтийских стран после 1991 года были выходцами из США, чьи интересы они теперь так яростно отстаивают.

В Польше, разумеется, все знают о неблаговидном участии их страны в разделе Чехословакии по итогам Мюнхенского сговора, но об этом особо не говорят. Зато в исторической литературе пишут о том, как изначально несправедливо Чехословакия присвоила территории Тешинской Силезии. Видимо, это должно означать, что поляки после Мюнхена просто восстановили историческую справедливость.

Заметим, однако, что такая радикальная, зачастую связанная с оправданием нацизма и совершенных нацистами преступлений позиция на пересмотр итогов войны находит поддержку в самых разных странах ЕС. В частности потому, что немцы устали каяться, хотя и раньше это во многом был прием, позволявший избежать регулярной критики и даже проявлений ненависти в свой адрес. В целом это успешно сработало, особой германофобии в Европе нет.

Конечно, это следует трактовать еще и как идеологическую диверсию. По разным причинам, зачастую надуманным, в странах бывшего СССР общее прошлое нередко трактуют в негативном ключе. Однако, за исключением политических элит нескольких стран, общую победу везде воспринимают очень положительно. С российской стороны предпринимаются усилия для поддержки общей памяти. Но для западного политического истеблишмента борьба с общей исторической памятью является инструментом противостояния российской мягкой силе в регионе. К сожалению, политика пересмотра итогов войны реализуется довольно успешно. Вырастет еще одно поколение, и итоги Второй мировой могут измениться до неузнаваемости.

В качестве примера: недавно в Белоруссии при поддержке одного из немецких фондов была издана книга, в которой рассказывалось о том, насколько благотворной была для белорусского народа германская оккупация периода Первой мировой войны…

Российской повестке на самом деле очень не хватает позитивного взгляда на прошлое. Память о Великой Отечественной войне и подвигах предков — это, безусловно, важно, но не стоит забывать обо всем остальном.

Они пестуют в себе виктимное самосознание, изображают жертву, вместо того чтобы гордиться тем, что все вместе мы некогда создали крупнейшее в мире государство, осваивали космос, трудились на целине, ставили мировые рекорды, взаимно обогащали культуры друг друга.

Мы все, хотя и живем сегодня в разных странах, — наследники великой истории. Причем история эта не завершилась, у нас много общих задач на будущее.

Единой политики Европейского союза в области сохранения памяти о Второй мировой войне не существует и не может существовать. Соответствующий исторический опыт тех государств – членов ЕС, которые, с одной стороны, пережили национал-социалистическую диктатуру, а с другой, стали ее жертвами, слишком различен. Тем не менее можно заметить, что в особенности новые страны – члены Европейского союза в настоящее время пытаются повлиять на историко-политическую дискуссию в Европе.

В то же время с помощью так называемой теории тоталитаризма делается попытка приравнять гитлеровскую национал-социалистическую диктатуру к сталинской системе СССР. Таким образом, для этих стран первостепенное значение имеет само ощущение исторической принадлежности к Западу, которое начинается не с распада Советского Союза, но с сопротивления советскому блоку, который, в свою очередь, конечно же, был порожден холодной войной.

Конечно же, на Западе есть силы, которые пытаются использовать политику исторической памяти как инструмент против России. Главное здесь — выстроить нарратив о российской «жажде завоевания», которая якобы направлена против новых государств Евросоюза и НАТО. Однако против подобного дискурса выступают силы, которые полагаются на равновесие и добрососедское сотрудничество с Россией. Эти голоса, возможно, не всегда слышны посреди громких общественных дискуссий, но всё же именно они определяют — и это принципиально важно — неотъемлемую часть научного дискурса.

Польша, несомненно, является одной из стран — наряду с балтийскими государствами, — которая наиболее последовательно проводит переоценку исторической памяти о Второй мировой войне с национальных позиций. Именно из-за возникшего контраста с традиционной российской историографией о Второй мировой войне страна под влиянием национально-консервативных сил считает необходимым пересмотреть свое историческое наследие. На данный момент хорошие отношения с Россией представляются невозможными, потому что национально-консервативные польские политики считают, что они смогут добиться легитимации собственных новых исторических мифов только путем радикального размежевания со старыми.

Нередко пытаются уравнять Гитлера и Сталина. Метод сравнения часто используется в исторических исследованиях применительно ко всем эпохам, но сравнение обычно не означает уравнивание. Одним из примеров является обширное исследование тоталитаризма, в котором обсуждается степень сходства диктатур. Но сравнение в смысле уравнивания Сталина и Гитлера совершенно невозможно хотя бы потому, что существуют, например, очень значительные различия в поведении вермахта и Красной армии, особенно в отношении Польши. В то время как немцы убили в Польше около 4–4,5 млн человек, исследователи, занимающиеся изучением советской оккупации западной Польши, предполагают, что там погибло максимум 100 тыс. человек. Уже из одних этих цифр становится понятно, насколько странно подобное уравнивание, не говоря уже о тех совершенно разных механизмах и целях, которые приводили к человеческим жертвам на польских территориях.

Конечно, резолюция Европейского парламента от 19 сентября 2019 года, осуждавшая договор о ненападении между Германией и СССР — успех для тех сил, которые хотят переписать историю Второй мировой войны. Однако следует отметить, что этот «успех» мало влияет на собственно исторические дебаты, для которых по-прежнему намного важнее серьезные исторические исследования. Здесь, однако, существует некоторый вакуум, который могут заполнить релятивистские работы о Второй мировой войне. Дело в том, что влияние советской историографии на европейскую историографию, особенно в странах соцблока, почти полностью исчезло после 1990 года, оставив после себя многочисленные пробелы. Более того, среди западных историков очень мало кто обращает внимание на российские исследования, так как большая их часть публикуется только на русском языке, и практически ничего из этого не переводится ни на английский, ни даже на немецкий. На этом фоне важно инвестировать в переводы, в российские исследования, их распространение и восприятие за рубежом.

В настоящее время по крайней мере некоторые британские исследования показывают тенденцию к релятивизации расовой войны национал-социалистической Германии против Советского Союза. Британский историк Брендан Симмс, например, полагает, что Вторая мировая война Гитлера была направлена не на уничтожение большевизма, как это принято считать, а на уничтожение англо-американского капитализма.

Так, он утверждает, что Гитлер сосредоточил свои военные средства против Советского Союза только на относительно короткий период, с лета 1941 года до примерно конца лета 1942 года. Однако с конца 1942 года и до самого конца военные действия Германии были направлены в основном против англичан и американцев.

Цель таких усилий ясна: 27 млн советских солдат и мирных жителей, погибших или убитых немцами, в глазах британского историка являются не более чем эпизодом гипотетического глобального конфликта между Гитлером и англо-американцами. Это призвано стереть из исторической памяти выдающуюся роль Советского Союза в уничтожении национал-социализма. Как к подобной политике по пересмотру итогов войны относятся в самой Германии? Немцам потребовалось почти 40 лет для того, чтобы признать свою реальную ответственность за преступления, совершенные во время Второй мировой войны. Немецкому обществу потребовалось столько же времени, чтобы осознать и принять 8 мая 1945 года как день освобождения. Прежде всего исторические исследования в Германии признают важную роль Советского Союза в уничтожении национал-социализма.

В то же время Германия пытается разобраться с преступлениями, совершенными в ходе войны против Советского Союза, которые до сих пор не были в достаточной мере изучены. Важную роль в этом играет также Германский исторический институт в Москве. Совместно с Министерством обороны РФ институт проводит огромную работу, выясняя судьбу советских военнопленных и пытаясь восстановить и сохранить как можно больше имен и биографий, потерянных в хаосе военных лет.

Также при поддержке Российского исторического общества мы совместно публикуем в интернете немецкие документы о боевых действиях на Восточном фронте и о жестоких буднях немецкой оккупационной политики на советских территориях, делая эти документы доступными для исторических исследований. Сейчас, в год 75-летия Победы, немцы по-прежнему осознают, насколько важно помнить о роли Советского Союза и его народа в уничтожении национал-социализма.